И все громче звучат сейчас голоса тех, кто призывает использовать нынешнюю хозяйственную мощь для того, чтобы «перейти на новый этап» и «стать в полном смысле слова сверхдержавой, слова которой с готовностью ловит мир». «Нет славы в участи купца, готового пресмыкаться перед каждым, лишь бы получать свои прибыли»,— писал в связи с этим один из авторов националистической газеты «Санкэй симбун».В сущности, все японцы согласны с тем, что их стране надо играть более заметную роль на мировой арене, однако вопрос заключается в том, как это делать. Путь превращения в вооруженную до зубов сверхдержаву привычен, но все же таит в себе немалые опасности и пока страшит большинство жителей страны, по-прежнему охваченных «антивоенной аллергией». В то же время никто не знает, как должна вести себя «невоенная сверхдержава» и как отрешиться ей от глубоко въевшейся привычки «тихо делать деньги», прячась за спиной американского «старшего брата».

Сами японцы далеко не уверены, что им по плечу глобальное политическое бремя, что они выработали в себе понимание особой ответственности за судьбу планеты, преодолев комплекс «торговца транзисторами». В лихорадочных поисках «нового самосознания» многие готовы сделать ставку на использование личности и авторитета императора, который, особенно в глазах «новых» националистов, может стать серьезным аргументом в споре о будущем страны, орудием «сплочения народа вокруг государственных институтов» в период, когда перестает действовать фактор общей гонки за сытостью.

А тем временем Япония как бы «самотеком» становится более вооруженной страной, поскольку ее пресловутый «один процент на нужды обороны» по своему долларовому содержанию уже вывел Токио в первую пятерку мировых лидеров по военным расходам.