Дело в том, что к наступлению «эры Хэйсэй» Япония в целом достигла своей официально не провозглашенной, но все же всем в стране понятной цели: в мирном соревновании она догнала и в чем-то даже перегнала надменный Запад, как бы перечеркнув тем самым кровавые события 30—40-х годов. На глазах практически одного поколения страна прыгнула в «самые-самые», а для японцев доступной обыденностью стали автомобили и видеомагнитофоны, хотя еще 40 лет назад речь шла лишь о том, чтобы почаще иметь приправу из морской капусты к скудной чашке риса.Неудержимо ползущий вверх вектор национального успеха заставляет опьяненных удачей жителей страны пока не замечать, что по качеству жизни они все еще далеко позади «побитого» Запада, что руководимая консерваторами Япония «проскочила мимо» создания развитой системы социального обеспечения, что перегруженный бытовой техникой японец из-за фантастических цен на землю вынужден жить в крайней тесноте и часто без элементарных удобств, а на его «самую высокую в мире зарплату» можно купить в два раза меньше мяса и овощей, чем, скажем, в расположенной по ту сторону океана Калифорнии.

В сущности, Япония все ближе подходит к самому важному перекрестку в своей послевоенной истории, после которого станет ясно, что экономически мощная страна может играть серьезную независимую роль в мире только средствами воздействия на международную торговлю, финансы и технологический обмен, не обзаводясь складами ядерных бомб и баллистическими ракетами.